Самоопределение формируется во второй фазе подросткового возраста (16-17 лет), в условиях скорого окончания школы, связанного с необходимостью так или иначе решить проблему своего будущего.

От мечтаний подростка, связанных с будущим, самоопределение отличается тем, что оно основывается на уже устойчиво сложившихся интересах и стремлениях субъекта; тем, что оно предполагает учет своих возможностей и внешних обстоятельств; опирается на формирующееся мировоззрение подростка и связано с выбором профессии.

С. Л. Рубинштейн Направленность личности

(Рубинштейн С. Л Основы общей психологии 2-е изд М, 1946.)

Человек не изолированное, в себе замкнутое вещество, которое жило бы и развивалось из самого себя Он связан с окружающим его миром и нуждается в нем. Самое существование его как организма предполагает обмен веществ между ним и природой. Для поддержания своего существования человек нуждается в находящихся вне его веществах и продуктах; для его продолжения в других, себе подобных, человек нуждается в другом человеке. В процессе исторического развития круг того, в чем человек нуждается, все расширяется. Эта объективная нужда, отражаясь в психике человека, испытывается им как потребность. Потребность - это, таким образом, испытываемая человеком нужда в чем-то, лежащем вне его; в ней проявляется связь человека с окружающим миром... Помимо предметов..., без которых его существование или вообще. или на данном уровне невозможно, существуют еще другие, наличие которых, не будучи объективно в строгом смысле необходимым и не испытываясь субъективно как потребность, представляет для человека интерес. Над потребностями и интересами возвышаются идеалы.

Испытываемая или осознаваемая человеком зависимость его от того, в чем он нуждается или в чем он заинтересован, что является для него потребностью, интересом, порождает направленность на соответствующий предмет. В отсутствие того, в чем у человека имеется потребность или заинтересованность, человек испытывает более или менее мучительное напряжение, тяготящее его беспокойство, от которого он, естественно, стремится освободиться. Отсюда зарождается сначала более или менее неопределенная, динамическая тенденция, которая выступает как стремление, когда уже сколько-нибудь отчетливо вырисовывается та точка, на которую она направлена. По мере того как тенденции опредмечиваются, т. е. определяется предмет, на который они направляются, они осознаются и становятся все более сознательными мотивами деятельности, более или менее адекватно отражающими объективные движущие силы деятельности человека. Поскольку тенденция обычно вызывает деятельность, направленную на удовлетворение вызвавшей ее потребности или интереса, с ней обычно связываются намечающиеся, но заторможенные двигательные моменты, которые усиливают динамический, направленный характер тенденций.

Установки и тенденции

Человек не изолированное, в себе замкнутое существо, которое жило бы и развивалось из самого себя. Он связан с окружающим его миром и нуждается в нем. Самое существование его как организма предполагает обмен веществ между ним и природой. Для поддержания своего существования человек нуждается в находящихся вне его веществах и продуктах. Для его продолжения в других, себе подобных, человек нуждается в другом человеке. В процессе исторического развития круг того, в чем человек нуждается, все расширяется. Эта объективная нужда, отражаясь в психике человека, испытывается им как потребность. Потребность - это, таким образом, испытываемая человеком нужда в чем-либо, лежащем вне его; в ней проявляется связь человека с окружающим миром и его зависимость от него.

Помимо предметов, необходимых для существования человека, в которых он испытывает потребность, без которых его существование или вообще, или на данном уровне невозможно, существуют еще и другие, наличие которых, не будучи объективно в строгом смысле необходимым и не испытываясь субъективно как потребность, представляет для человека интерес. Над потребностями и интересами возвышаются идеалы.

Испытываемая или осознаваемая человеком зависимость его от того, в чем он нуждается или в чем он заинтересован, что является для него потребностью, интересом, порождает направленность на соответствующий предмет. В отсутствие того, в чем у человека имеется потребность или заинтересованность, человек испытывает более или менее мучительное напряжение, тяготящее его беспокойство, от которого он, естественно, стремится освободиться. Отсюда зарождается сначала более или менее неопределенная, динамическая тенденция, которая выступает как стремление, когда уже сколько-нибудь отчетливо вырисовывается та точка, на которую она направлена.

По мере того как тенденции опредмечиваются, т.е. определяется предмет, на который они направляются, они осознаются и становятся все более сознательными мотивами деятельности, более или менее адекватно отражающими объективные движущие силы деятельности человека. Поскольку тенденция обычно вызывает деятельность, направленную на удовлетворение вызвавшей ее потребности или интереса, с ней обычно связываются намечающиеся, но заторможенные двигательные моменты, которые усиливают динамический, направленный характер тенденций.

Проблема направленности - это прежде всего вопрос о динамических тенденциях, которые в качестве мотивов определяют человеческую деятельность, сами в свою очередь определяясь ее целями и задачами. Направленность включает два тесно между собой связанных момента;

а) предметного содержания, поскольку направленность - это всегда направленность на что-то, на какой-то более или менее определенный предмет, и

б) напряжения, которое при этом возникает. <...>

Динамические тенденции в конкретной форме выступили в современной психологии впервые - у Фрейда - в виде влечений. В бессознательном влечении не осознан объект, на которой оно направлено. Поэтому объект представляется несущественным во влечении, а самая направленность, выражающаяся во влечении, выступает как нечто, будто бы заложенное в индивиде самом по себе, в его организме и идущее изнутри, из его глубин. Так изображается природа динамических тенденций в учении о влечениях у Фрейда, и эта их трактовка сказалась на учении о динамических тенденциях в современном учении о мотивации.

Между тем уже направленность, выражающаяся во влечениях, фактически порождается потребностью в чем-то, находящемся вне индивида. И всякая динамическая тенденция, выражая направленность человека, всегда заключает в себе более или менее осознанную связь индивида с чем-то, находящимся вне его, взаимоотношение внутреннего и внешнего.

Но в одних случаях, как это имеет место во влечениях, связанных с закрепленным в организме раздражителем, на передний план выступает все же линия, идущая изнутри, от внутреннего к внешнему; в других случаях, наоборот, это двусторонняя в конечном счете зависимость или соотношение устанавливается, направляясь сначала извне во внутрь. Так это происходит, когда общественно значимые цели и задачи, которые ставятся обществом перед индивидом и им принимаются, становятся личностно значимыми для него.

Общественно значимое, должное, закрепляясь в регулирующих общественную жизнь нормах права и нравственности, становясь и личностно значимым для человека, порождает в нем динамические тенденции иногда большой действенной силы, тенденции долженствования, отличные от первоначальных тенденций влечения по своему источнику и содержанию, но аналогичные с ними по динамическому эффекту. Должное в известном смысле противостоит тому, что непосредственно влечет, поскольку в качестве должного нечто приемлется не в силу того, что оно меня влечет, что мне этого непосредственно хочется. Но это не означает, что между ними непременно образуется антагонизм, что должному я подчиняюсь лишь как некоей внешней, идущей извне силе, принуждающей меня поступать вопреки моим влечениям и желаниям. Все дело в том, что должное не потому становится значимой для меня целью, что мне этого непосредственно хочется, а я потому этого хочу - иногда всем свои существом, до самых сокровенных глубин его, - что я осознал общественную значимость этой цели и ее осуществление стало моим кровным, личным делом, к которому меня влечет иногда с силой, превосходящей силу элементарных, только личностных влечений. В возможности такой обратимости этой зависимости между значимостью цели и влечением, стремлением, волей заключается самая специфическая и своеобразная черта направленности человека и тенденций, которые ее образуют. <...>

В отличие от интеллектуалистической психологии, все выводившей из идей, из представлений, мы выдвигаем, отводя ей определенное, отграниченное место, проблему тенденций, установок, потребностей и интересов, как многообразных проявлений направленности личности.

Однако мы при этом расходимся в ее разрешении с течениями современной зарубежной психологии, которые ищут источник мотивации лишь в недоступных сознанию темных "глубинах" тенденции, не меньше, если не больше, чем с интеллектуалистической психологией, которая эту проблему игнорировала.

Мотивы человеческой деятельности являются отражением более или менее адекватно преломленных в сознании объективных сил человеческого поведения. Самые потребности и интересы личности возникают и развиваются из изменяющихся и развивающихся взаимоотношений человека с окружающим его миром. Потребности и интересы человека поэтому историчны; они развиваются, изменяются, перестраиваются; развитие и перестройка уже имеющихся потребностей и интересов сочетаются с появлением, зарождением и развитием новых. Таким образом, направленность личности выражается в многообразных, все расширяющихся и обогащающихся тенденциях, которые служат источником многообразной и разносторонней деятельности. В процессе этой деятельности мотивы, из которых она исходит, изменяются, перестраиваются и обогащаются все новым содержанием.

(Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. Изд. 2-е - М.: Учпедгиз, 1946, с. 623-626)

Б. М. Теплов ПРОБЛЕМЫ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ РАЗЛИЧИЙ

Способности и одаренность

Основные понятия

При установлении основных понятий учения об одаренности наиболее удобно исходить из понятия "способность".

Три признака, как мне кажется, всегда заключаются в понятии "способность" при употреблении его в практически разумном контексте.

Во-первых, под способностями разумеются индивидуально-психологические особенности, отличающие одного человека от другого; никто не станет говорить о способностях там, где дело идет о свойствах, в отношении которых все люди равны. В таком смысле слово "способность" употребляется основоположниками марксизма-ленинизма, когда они говорят; "От каждого по способностям".

Во-вторых, способностями называют не всякие вообще индивидуальные способности, а лишь такие, которые имеют отношение к успешности выполнения какой-либо деятельности или многих деятельностей.

Такие свойства, как, например, вспыльчивость, вялость, медлительность, которые, несомненно, являются индивидуальными особенностями некоторых людей, обычно не называются способностями, потому что не рассматриваются как условия успешности выполнения каких-либо деятельностей.

В-третьих, понятие "способность" не сводится к тем знаниям, навыкам и умениям, которые уже выработаны у данного человека. Нередко бывает, что педагог не удовлетворен работой ученика, хотя этот последний обнаруживает знания не меньшие, чем некоторые из его товарищей, успехи которых радуют того же самого педагога.

Свое недовольство педагог мотивирует тем, что ученик работает недостаточно; при хорошей работе ученик, "принимая во внимание его способности", мог бы иметь гораздо больше знаний. <...>

Когда выдвигают молодого работника на какую-либо организационную работу и мотивируют это выдвижение "хорошими организационными способностями", то, конечно, не думают при этом, что обладать "организационными способностями" - значит обладать "организационными навыками и умениями". Дело обстоит как раз наоборот: мотивируя выдвижение молодого и пока еще неопытного работника его "организационными способностями", предполагают, что, хотя он, может быть, и не имеет еще необходимых навыков и умений, благодаря своим способностям он сможет быстро и успешно приобрести эти умения и навыки.

Эти примеры показывают, что в жизни под способностями обычно имеют в виду такие индивидуальные особенности, которые не сводятся к наличным навыкам, умениям или знаниям, но которые могут объяснять легкость и быстроту приобретения этих знаний и навыков. <...>

Мы не можем понимать способности... как врожденные возможности индивида, потому что способности мы определили как "индивидуально-психологические особенности человека", а эти последние по самому существу дела не могут быть врожденными.

Врожденными могут быть лишь анатомо-физиологические особенности, т.е. задатки, которые лежат в основе развития способностей, сами же способности всегда являются результатом развития.

Таким образом, отвергнув понимание способностей как врожденных особенностей человека, мы, однако, нисколько не отвергаем тем самым того факта, что в основе развития способностей в большинстве случаев лежат некоторые врожденные особенности, задатки.

Понятие "врожденный", выражаемое иногда и другими словами - "прирожденный", "природный", "данный от природы" и т.п., - очень часто в практическом анализе связывается со способностями. <...>

Важно лишь твердо установить, что во всех случаях мы разумеем врожденность не самих способностей, а лежащих в основе их развития задатков. Да едва ли кто-нибудь и в практическом словоупотреблении разумеет что-нибудь иное, говоря о врожденности той или другой способности. Едва ли кому-нибудь приходит в голову думать о "гармоническом чувстве" или "чутье к музыкальной форме", существующих уже в момент рождения. Вероятно, всякий разумный человек представляет себе дело так, что с момента рождения существуют только задатки, предрасположения или еще что-нибудь в этом роде, на основе которых развивается чувство гармонии или чутье музыкальной формы.

Очень важно также отметить, что, говоря о врожденных задатках, мы тем самым не говорим еще о наследственных задатках. Чрезвычайно широко распространена ошибка, заключающаяся в отождествлении этих двух понятий. Предполагается, что сказать слово "врожденный" все равно, что сказать "наследственный".

Это, конечно, неправильно. Ведь рождению предшествует период утробного развития. ... Слова "наследственность" и "наследственный" в психологической литературе нередко применяются не только в тех случаях, когда имеются действительные основания предполагать, что данный признак получен наследственным путем от предков, но и тогда, когда хотят показать, что этот признак не есть прямой результат воспитания или обучения, или когда предполагают, что это признак сводится к некоторым биологическим или физиологическим особенностям организма. Слово "наследственный" становится, таким образом, синонимом не только слову "врожденный", но и таким словам, как "биологический", "физиологический" и т.д.

Такого рода нечеткость или невыдержанность терминологии имеет принципиальное значение. В термине "наследственный" содержится определенное объяснение факта, и поэтому-то употреблять этот термин следует с большой осторожностью, только там, где имеются серьезные основания выдвигать именно такое объяснение.

Итак, понятие "врожденные задатки" ни в коем случае не тождественно понятию "наследственные задатки". Этим я вовсе не отрицаю законность последнего понятия. Я отрицаю лишь законность употребления его в тех случаях, где нет веских доказательств того, что данные задатки должны быть объяснены именно наследственностью.

Далее, необходимо подчеркнуть, что способность по самому своему существу есть понятие динамическое, способность существует только в движении, только в развитии. В психологическом плане нельзя говорить о способности, как она существует до начала своего развития, так же как нельзя говорить о способности, достигшей своего полного развития, закончившей свое развитие. <...>

Приняв, что способность существует только в развитии, мы не должны упускать из виду, что развитие это осуществляется не иначе, как в процессе той или иной практической или теоретической деятельности.

А отсюда следует, что способность не может возникнуть вне соответствующей конкретной деятельности. Только в ходе психологического анализа мы различаем их друг от друга. Нельзя понимать дело так, что способность существует до того, как началась соответствующая деятельность, и только используется в этой последней. Абсолютный слух как способность не существует у ребенка до того, как он впервые стал перед задачей узнавать высоту звука. До этого существовал только задаток как анатомо-физиологический факт. <...>

Не в том дело, что способности проявляются в деятельности, а в том, что они создаются в этой деятельности. <...> Далее надо помнить, что отдельные способности не просто сосуществуют рядом друг с другом и независимо друг от друга. Каждая способность изменяется, приобретает качественно иной характер в зависимости от наличия и степени развития других способностей.

Исходя из этих соображений, мы не можем непосредственно переходить от отдельных способностей к вопросу о возможности успешного выполнения данным человеком той или другой деятельности. Этот переход может быть осуществлен только через другое, более синтетическое понятие. Таким понятием и является "одаренность", понимаемое как качественно своеобразное сочетание способностей, от которых зависит возможность достижения большего или меньшего успеха в выполнении той или другой деятельности.

Своеобразие понятий "одаренность" и "способности" заключается в том, что свойства человека рассматриваются в них с точки зрения тех требований, которые ему предъявляет та или другая практическая деятельность. Поэтому нельзя говорить об одаренности вообще. Можно только говорить об одаренности к чему-нибудь, к какой-нибудь деятельности. Это обстоятельство имеет особенно важное значение при рассмотрении вопроса о так называемой "общей одаренности"...

То соотнесение с конкретной практической деятельностью, которое с необходимостью содержится в самом понятии "одаренность", обусловливает исторический характер этого понятия. Понятие "одаренность" лишается смысла, если его рассматривать как биологическую категорию. Понимание одаренности существенно зависит от того, какая ценность придается тем или другим видам деятельности и что разумеется под "успешным" выполнением каждой конкретной деятельности.

(Теплов Б. М. Проблемы индивидуальных различий. - М.; Изд-во АПН РСФСР, 1961, с. 9-20)

С.Л. Рубинштейн (1889 – 1960) сформулировал личностный принцип, представил личность как комплекс базовых свойств: направленности, характера, способностей и темперамента, впервые включив сюда свойство направленности (Рубинштейн С.Л., 1999).

Личностный принцип – это идея, согласно которой психические явления имеют личностную природу; личность является основанием, на котором осуществляются все психические процессы, находясь тем самым в зависимости от личности. Это значит, что необходимо исследовать психические процессы и состояния как процессы и состояния личности, имея в виду, что изучение процессов переходит в изучение свойств личности. Личностный принцип является методологическим принципом психологии.

Психический облик личности в целом раскрывается ответом на три вопроса:

· чего хочет человек, к чему стремится? (направленность, установки, тенденции, потребности, интересы, идеалы);

· что может человек? (способности и дарования);

· что он есть? (характер).

Все эти свойства – направленность, характер и способности – являются центральными структурами личности, делают человека существом общественным.

С.Л. Рубинштейн представляет личность целостно. Все стороны психического облика личности образуют неразрывное единство, они функционально взаимосвязаны. Интерес к определённой деятельности стимулирует развитие соответствующей способности, а способность, обусловливая плодотворную работу, стимулирует интерес к ней, то есть вносит вклад в направленность. Также тесна взаимосвязь способностей и характера. Большие способности, обусловливая сознание своих сил, отражаются на характере, порождая уверенность в себе и твёрдость, или же самомнение о беспечность. Малые способности порождают робость, неуверенность в себе, или упорство и трудолюбие. Характерологические свойства (целеустремлённость, настойчивость) необходимы для развития способностей. Это единство психического облика человека всегда носит индивидуальный характер.

С.Л. Рубинштейн указывал на то, что поведение исходит из свойств личности , поэтому за поведением нужно увидеть эти свойства. Источником свойств личности являются психические процессы . Психические процессы создают содержание личности. Каждый вид процессов вносит свой вклад в её внутреннее богатство.

Свойства личности – способности и характер – формируются в ходе жизни, но их развитие обусловлено врождёнными особенностями организма. По Рубинштейну, задатки «предшествуют» не только способностям, но и характеру.

Тема направленности личности отражает активный аспект связи человека с миром. Раскрывая суть направленности личности, С.Л. Рубинштейн выделяет две её функции: 1) фиксирует и реализует основную жизненную ориентацию человека; 2) выступает в качестве предпосылки характера. Таким образом, Рубинштейн подчиняет направленность характеру и даже растворяет в нём.

С.Л. Рубинштейн, объясняя природу мотивов человеческой активности, выделял три источника мотивов: потребности, интересы и идеалы человека. Потребности являются исходным побуждением к деятельности, базовым мотивообразующим фактором. Поскольку человек живёт во всё расширяющемся контакте с миром, он сталкивается с новыми предметами и сторонами действительности. Когда что-либо новое приобретает некоторую значимость для человека, у него может сформироваться интерес – сосредоточенность познавательных и эмоциональных процессов на определённом предмете, стремление ближе ознакомиться с ним, не упускать его из поля зрения. Идеалы восполняют недостаточность потребностей и интересов в совокупности мотивов человеческого поведения. Идеал – это представление человека о том, каким бы он хотел быть. К идеалам С.Л. Рубинштейн относит также моральные представления о долге и обязанностях, регулирующих поведение. Таким образом, потребности, интересы, идеалы составляют различные стороны единой направленности личности, которая выступает в качестве мотивации её активности.

Мотивационная сфера личности по С.Л. Рубинштейну имеет иерархическое строение. Между различными побуждениями, потребностями и интересами человека обычно устанавливается определённая иерархия. Она определяет вступление в действие того или иного побуждения и регулирует направление наших мыслей и действий. Пока актуальны первичные, более насущные потребности, вторичные, менее насущные отступают. По мере того как первичные удовлетворяются, теряют в остроте, одни за другими выступают последующие потребности.

Структура личности . Личность – это стойкая система совершенно индивидуальных, психологических, социальных характеристик. Психология, как наука рассматривает только психологические особенности, которые формируют структуру личности. Понятие и структура личности является спорным вопросом между многими психологами, одни считают, что ее совсем нельзя как-либо структурировать и рационализировать, другие же, наоборот, выдвигают новые теории личностной структуры. Но все-таки есть определенные характеристики, которые так или иначе, но они имеются, и их стоит описать.

Является важнейшей составляющей личности, он демонстрирует все отношения человека в мире. Отношение к другим личностям, к какому-то предмету, ситуации и вообще ко всей действительности, что его окружает.

– это проявление динамических свойств психических процессов человека.

– это набор индивидуально-типологических особенностей, способствующих проявлению успехов в определенной деятельности.

Направленность личности определяет ее склонности и интересы к какому-то предмету деятельности. Волевые качества отображают готовность в какой-то момент себе поставить запрет, а что-то позволить.

Эмоциональность является важной составляющей личностной структуры, с ее помощью человек выражает свое отношение к чему-либо, определенной реакцией.

Человека есть совокупностью , которые определяют поведение человека. Большую роль в личности имеют ее социальные установки и ценности. Именно их воспринимает социум в первую очередь и определяет свое отношение к индивиду. Этот список характеристик не есть исчерпывающим, в разных теориях личности можно найти дополнительные свойства, выделены разными авторами.

Психологическая структура личности

Личностная структура в психологии характеризуется через определенные психологические свойства, не затрагивая особым образом ее отношений с социумом и всем окружающим миром.

Структура личности в психологии кратко. В психологии личности выделяются несколько компонентов.

Первый компонент структуры — это направленность. Структура направленности охватывает установки, потребности, интересы. Какой-то один компонент направленности определяет деятельность человека, то есть выполняет ведущую роль, а все другие компоненты на него опираются, подстраиваются. Например, человек может иметь потребность в чем-то, но интереса к определенному предмету у него, по сути, нет.

Второй компонент структуры — это способности. Они дают человеку возможность реализоваться в определенной деятельности, добиваться в ней успехов и новых открытий. Именно способности составляют направленность человека, определяющую его основную деятельность.

Характер, как проявление поведения личности есть третьей составляющей структуры. Характер есть таким свойством, которое легче всего наблюдается, поэтому человека иногда судят просто по ее характеру, не беря во внимание, способности, мотивацию и другие качества. Характер является сложной системой, включающей в себя эмоциональную сферу, интеллектуальные способности, волевые качества, моральные качества, определяющие главным образом поступки.

Еще одним компонентом есть система . человека обеспечивает правильное планирование поведение, коррекцию действий.

Психические процессы тоже входят в структуру личности, они отражают уровень психической деятельности, которая выражается в активности.

Социальная структура личности

При определении личности в социологии, ее не должны сводить исключительно к субъективной стороне, главным в структуре является социальное качество. Поэтому, у человека должны определятся объективные и субъективные социальные свойства, которые формируют его функциональность в деятельности, зависящей от влияния общества.

Структура личности в социологии кратко . Она составляет систему свойств , которые формируются на базе его разнообразной деятельности, которая находится под воздействием общества и тех социальных институтов, в которые включен индивид.

Личностная структура в социологии имеет три подхода к обозначению.

В рамках первого подхода личность имеет такие подструктуры: деятельность – целеустремленные поступки человека по касательству к какому-то предмету или человеку; культура – социальные нормы и правила, которыми человек руководится в своих поступках; память – совокупность всех знаний, приобретенных ею в жизненном опыте.

Второй подход раскрывает личностную структуру в таких компонентах: ценностные ориентации, культура, социальные статусы и роли.

Если объединить эти подходы, то, можно сказать, что личность в социологии отображает определенные свойства характера, которые она приобретает в процессе взаимодействия с социумом.

Структура личности по Фрейду

Структура личности в психологии Фрейда имеет три компоненты: Оно, Эго и Супер Эго.

Первый компонент Оно – это самая старая, бессознательная субстанция, которая несет энергию человека, отвечающая за инстинкты, желания и либидо. Это примитивный аспект, действующий по принципам биологического влечения и удовольствия, когда разряжается напряжение выдержанного желания, оно осуществляется через фантазии или рефлекторные действия. Оно не знает границ, поэтому его желания могут стать проблемой в социальной жизни человека.

Эго – это сознание, контролирующее Оно. Эго удовлетворяет желания Оно, но только после анализа обстоятельств и условий, так чтобы эти желания, высвободившись, не противоречили правилам общества.

Супер Эго – это вместилище морально-этических принципов, правил и табу человека, которыми он руководится в поведении. Они формируются в детском возрасте, примерно, в 3 – 5 лет, когда родители наиболее активно занимаются воспитанием ребенка. Определенные правила закрепились в идеологической направленности ребенка, и он дополняет ее уже собственными нормами, которые приобретает в жизненном опыте.

Для гармоничного развития важны все три компоненты: Оно, Эго и Супер Эго должны равносильно взаимодействовать. Если какая-то из субстанций будет слишком активной, тогда нарушится баланс, что может привести к психологическим отклонениям.

Благодаря взаимодействию трех составляющих вырабатываются защитные механизмы. Основные из них: отрицание, проекция, замещение, рационализация, формирование реакций.

Отрицание подавляет внутренние импульсы личности.

Проекция – приписывание другим собственных пороков.

Замещение значит замену недоступного, но желаемого объекта на другой, более допустимый.

С помощью рационализации личность может дать разумное объяснение своих поступков. Формирование реакции – это применяемое личностью действие, благодаря которому она делает действие, противоположное своим запретным импульсам.

Фрейд выделял в структуре личности два комплекса: Эдипа и Электры. Согласно им, дети рассматривают своих родителей, как половых партнеров и ревнуют другого родителя. Девочки воспринимают мать, как угрозу, потому что она много времени проводит с ее папой, а мальчики ревнуют свою мать до отца.

Структура личности по Рубинштейну

По Рубинштейну личность имеет три составляющих. Первый компонент – это направленность. Структура направленности состоит из потребностей, убеждений, интересов, мотивов, поведения и мировоззрения. Направленность человека выражает его я-концепцию и социальную сущность, ориентирует деятельность и активность человека независимо от конкретных условий окружающей среды.

Второй компонент составляют знание, умение и навыки, основные средства деятельности, которые человек приобретает в процессе познавательной и предметной деятельности. Наличие знаний помогает человеку хорошо ориентироваться во внешнем мире, умения обеспечивают исполнение определенной деятельности. Навыки помогают достигать результатов в новых сферах предметной деятельности, они могут преобразоваться в умения.

Индивидуально — типологические свойства составляют третий компонент личности, они проявляют себя в характере, темпераменте и способностях, которые обеспечивают своеобразность человека, уникальность его личности и определяют поведение.

Единство всех подструктур обеспечивает адекватное функционирование человека в социуме и его психическое здоровье.

Также у человека, можно определить некоторые уровни организации, которые осуществляют ее как субъекта жизни. Жизненный уровень – в него входят опыт прожитой жизни, нравственные нормы, мировоззрение. Личностный уровень составляют индивидуально-характерологические особенности. Психический уровень составляют психические процессы и их активность и специфичность.

У Рубинштейна, личность формируется, через взаимодействие с миром и обществом. До ядра личности относятся мотивы осознанных действий, но также, человек имеет неосознаваемые побуждения.

Структура личности по Юнгу

Юнг выделяет три компоненты: сознание, индивидуальное бессознательное и коллективное бессознательное. В свою очередь, сознание имеет две подструктуры: персона, которая выражает человеческое «Я» для других и собственно я, какой есть – эго.

В структуре сознания персона является самым поверхностным уровнем (архетип конформности). Этот компонент структуры личности включает социальные роли и статусы, через которые человек социализируется в обществе. Это своего рода маска, которую человек надевает при взаимодействии с людьми. С помощью персоны люди обращают на себя внимание и производят впечатление на других. За внешними признаками, символами прикрытия себя одеждой, аксессуарами, человек может утаить истинные свои мысли, он прячется за внешними свойствами. Важное место также имеют символы подтверждения социального статуса, например, автомобиль, дорогая одежда, дом. Такие знаки могут появляться в символических снах беспокоящегося за свой статус человека, когда ему снится, например, тот предмет, что он боится потерять в реальной жизни, он теряет его во сне. С одной стороны, такие сны способствуют возрастанию тревожности, страха, но с другой стороны, они действуют таким образом, что человек начинает мыслить иначе, он начинает более серьезно относиться к потерянной во сне вещи, чтобы в жизни ее сохранить.

Эго является ядром личности в ее структуре и совмещает в себе всю известную человеку информацию, его мысли и переживания, и осознает сейчас себя, все свои поступки и решения. Эго обеспечивает ощущение связности, целесности происходящего, стойкость психической деятельности и непрерывность течения чувств и мыслей. Эго является продуктом бессознательного, но является самым сознательным компонентом, поскольку действует исходя из личного опыта и опираясь на полученные знания.

Индивидуальным бессознательным являются мысли, переживания, убеждения, желания, которые ранее были очень актуальными, но пережив их, человек стирает их из своего сознания. Таким образом, они отошли на второй план и остались в принципе забытыми, но их невозможно просто вытеснить, поэтому бессознательное есть хранилищем для всех переживаний, ненужных знаний и трансформирует их в воспоминания, которые иногда будут выходить наружу. Индивидуальное бессознательное имеет несколько составляющих архетипов: тень, анима и анимус, самость.

Тень – это темный нехороший двойник личности, в нем заключены все порочные желания, злобные чувства и аморальные идеи, которые личность считает очень низкими и пытается поменьше глядеть на свою тень, чтобы не сталкиваться со своими пороками в открытую. Хоть тень является центральным элементом индивидуального бессознательного, Юнг говорит о том, что тень не вытесняется, а является другим человеческим я. Личность не должна игнорировать тень, она должна принять свою темную сторону и уметь оценить свои хорошие черты в соответствии до тех негативных, скрывающихся в тени.

Архетипы представляющие начала женщины и мужчин – это анима, которая представлена у мужчин, анимус – у женщин. Анимус наделяет женщин мужскими чертами, например, твердей волей, рациональностью, сильным характером, анима позволяет мужчинам иногда проявлять слабости, нетвердость характера, иррациональность. Эта идея построена на том, что в организмах обоих полов имеются гормоны противоположных полов. Наличие таких архетипов позволяет мужчинам и женщинам легче находить общий язык и понимать друг друга.

Главным среди всех индивидуальных бессознательных архетипов является самость. Это стержень человека, вокруг которого собираются все другие компоненты и обеспечивается целостность личности.

Юнг говорил, что люди путают значение эго и самости и придают больше значения именно эго. Но самость не сможет состояться пока, не будет достигнута гармония всех компонентов личности. Самость и эго могут существовать вместе, но личности нужен определенный опыт, чтобы достигнуть сильной связи эго и самости. Достигнув этого, личность становиться по-настоящему целостной, гармоничной и реализованной. Если у человека нарушился процесс интеграции его личности, это может привести к неврозам. И в таком случае применяют аналитическую психотерапию, ориентированную на оптимизацию деятельности сознательного и бессознательного. В основном целью психотерапии является работа с «извлечением» из бессознательного эмоционального комплекса и работать с ним так, чтобы человек переосмыслил его и взглянул на вещи по-другому. Когда человек осознает этот бессознательный комплекс – он на пути к выздоровлению.

Структура личности по Леонтьеву

Понятие и структура личности в А. Н. Леонтьева выходит за грани плоскости отношений к миру. За его определением личность – это другая индивидуальная реальность. Это не смесь биологических особенностей, это высокоорганизованное, общественное единство особенностей. Человек становится личностью в процессе жизнедеятельности, определенных поступков, благодаря которым приобретает опыт и социализируется. Личность и есть сам опыт.

Личность – это не человек полностью, как он есть со всеми его биологическими и социальными факторами. Есть особенности, которые в личность не включаются, но пока оно не проявилось об этом заранее трудно сказать. Личность появляется в процессе отношений с обществом. Когда личность возникает, то можно говорить о ее структуре. Вся личность – это связанное, целостное единство, независимое от биологического индивида. Индивид – это единство биологических, биохимических процессов, систем органов, их функций, они не играют роли в социализации и достижениях индивида.

Личность, как небиологическое единство возникает в ходе жизни и определенной деятельности. Поэтому получается структура индивида и независимая от него личностная структура.

Личность имеет иерархическую структуру факторов, сформированных историческим ходом событий. Она проявляется через дифференциацию разных видов деятельности и их перестроение, в процессе возникают вторичные, более высокие связи.

Личность за А. Н. Леонтьевым характеризуется, как большое разнообразие действительных отношений субъекта, которые определяют его жизнь. Эта деятельность составляет фундамент. Но не вся деятельность человека определяет его жизнь и строит из него личность. Люди делают множество разных поступков и дел, которые не имеют отношений посредственно к развитию личностной структуры и могут быть просто внешними, не затрагивать поистине человека и не способствовать ее строению.

Второе, через что характеризуется личность – это уровень развития связей вторичных действий между собой, то есть образование мотивов и их иерархия.

Третья обозначающая личность характеристика являет собой тип строения, он может быть моновершинным, поливершинным. Не каждый мотив для человека есть целью его жизни, не есть его вершиной и не может выдержать всю нагрузку вершины личности. Эта структура являет собой перевернутую пирамиду, где вершина вместе с ведущей жизненной целью находиться внизу и держит на себе всю нагрузку, которая связанная с достижением этой цели. В зависимости от поставленной главной жизненной цели будет зависеть сможет ли она выдержать всю конструкцию и связанные с ней действия и получаемый опыт.

Основной мотив личности должен быть определен так, чтобы держать всю конструкцию на себе. Мотив задает деятельность, исходя из этого, структуру личности можно определить, как иерархию мотивов, стойкую конструкцию основных мотивационных действий.

А.Н. Леонтьев выделяет в личностной структуре еще три базовых параметра: широту отношений человека с миром, уровень их иерархизированности и совместную их структуру. Также психолог выделил один интересный аспект теории, как второе рождение личности, и анализ того, что с ней в это время происходит. Человек овладевает своим поведением, формируются новые способы решения мотивационных конфликтов, которые связаны с сознанием и волевыми свойствами. Разрешить конфликт и выступить опосредующим механизмом при овладении поведением может такой идеальный мотив, который независящий и лежащий вне векторов внешнего поля, который способен подчинить себе действия с антагонистично направленными внешними мотивами. Только в воображении человек может создать то, что поможет ему овладеть собственным поведением.

Структура личности по Платонову

В К. К. Платонова личность владеет иерархической структурой, в которой имеются четыре подструктуры: биологическая обусловленность, формы отображения, социальный опыт и направленность. Эта структура изображена в форме пирамиды, фундамент в которой образуют биохимические, генетические и физиологические особенности индивида, как организма, в общем те свойства, которые дают жизнь и поддерживают жизнедеятельность человека. К ним причисляют такие биологические признаки, как пол, возраст, патологические изменения, зависящие от морфологических изменений мозга.

Второй подструктурой являются формы отражения, зависящие от психических познавательных процессов - внимания, мышления, памяти, ощущений и восприятия. Их развитость дает человеку больше возможностей быть активнее, наблюдательнее и лучше воспринимать окружающую действительность.

В третьей подструктуре находятся социальные особенности человека, его знания, навыки, которые он приобрел в личном опыте через общение с людьми.

Четвертую подструктуру образует направленность человека. Она определяется через убеждения, мировоззрение, желания, стремления, идеалы и влечения человека, которые он использует в произведении, работе или любимом занятии.

Человек не изолированное, в себе замкнутое существо, кото­рое жило бы и развивалось из самого себя. Он связан с окру­жающим его миром и нуждается в нем. Самое существование его как организма предполагает обмен веществ между ним и природой. Для поддержания своего существования человек нуж­дается в находящихся вне его веществах и продуктах; для его продолжения в других, себе подобных, человек нуждается в дру­гом человеке. В процессе исторического развития круг того, в чем человек нуждается, все расширяется. Эта объективная нужда, отражаясь в психике человека, испытывается им как потреб­ность. Потребность - это, таким образом, испытываемая чело­веком нужда в чем-то, лежащем вне его; в ней проявляется связь человека с окружающим миром и его зависимость от него.

Помимо предметов, необходимых для существования челове­ка, в которых он испытывает потребность, без которых его су­ществование или вообще, или на данном уровне невозможно, су­ществуют еще другие, наличие которых, не будучи объективно в строгом смысле необходимыми и не испытываясь субъективно как потребность, представляет для человека интерес. Над по­требностями и интересами возвышаются идеалы.

Испытываемая или осознаваемая человеком зависимость его от того, в чем он нуждается или в чем он заинтересован, что явля­ется для него потребностью, интересом, порождает направлен­ность на соответствующий предмет. В отсутствие того, в чем у человека имеется потребность или заинтересованность, человек испытывает более или менее мучительное напряжение, тяготя­щее его беспокойство, от которого он, естественно, стремится ос-

вободиться. Отсюда зарождается сначала более или менее неоп­ределенная, динамическая тенденция, которая выступает как стремление, когда уже сколько-нибудь отчетливо вырисовывает­ся та точка, на которую она направлена. По мере того как тен­денции опредмечиваются, т. е. определяется предмет, на который они направляются, они осознаются и становятся все более со­знательными мотивами деятельности, более или менее адекватно отражающими объективные движущие силы деятельности чело­века. Поскольку тенденция обычно вызывает деятельность, на­правленную на удовлетворение вызвавшей ее потребности или интереса, с ней обычно связываются намечающиеся, но затор­моженные двигательные моменты, которые усиливают динамиче­ский, направленный характер тенденций.

Проблема направленности -это прежде всего вопрос о дина­мических тенденциях, которые в качестве мотивов определяют человеческую деятельность, сами в свою очередь определяясь ее целями и задачами. Направленность включает два тесно меж­ду собой связанных момента: а) предметного содержания, по­скольку направленность - это всегда направленность на что-то, на какой-то более или менее определенный предмет, и б) напря­жения, которое при этом возникает. <...>

Динамические тенденции в конкретной форме выступили в современной психологии впервые - у Фрейда - в виде влечений. В бессознательном влечении не осознан объект, на который оно направлено. Поэтому объект представляется несущественным во влечении, а самая направленность, выражающаяся во влечении, выступает как нечто, будто бы заложенное в индивиде самом по себе, в его организме и идущее изнутри, из его глубин. Так изо­бражается природа динамических тенденций в учении о влече­ниях у Фрейда, и эта нх трактовка сказалась на учении о дина­мических тенденциях в современном учении о мотивации. Между тем уже направленность, выражающаяся во влечениях, факти­чески порождается потребностью в чем-то, находящемся вне индивида. И всякая динамическая тенденция, выражая направлен­ность человека, всегда заключает в себе более или менее осоз­нанную связь индивида с чем-то, находящимся вне его, взаимо­отношение внутреннего и внешнего. Но в одних случаях, как это имеет место во влечениях, связанных с закрепленным в организ­ме раздражителем, на передний план выступает все же линия, идущая изнутри, от внутреннего к внешнему; в других случаях, наоборот, эта двусторонняя в конечном счете зависимость или соотношение устанавливается, направляясь сначала извне во внутрь. Так это происходит, когда общественно значимые цели и задачи, которые ставятся обществом перед индивидом и нм принимаются, становятся личностно значимыми для него. Обще­ственно значимое, должное, закрепляясь в регулирующих обще­ственную жизнь нормах права и нравственности, становясь и личностно значимыми для человека, порождает в нем динамиче­ские тенденции иногда большой действенной силы, тенденции

долженствования, отличные от первоначальных тенденций вле­чения по своему источнику и содержанию, но аналогичные с ни­ми по их динамическому эффекту. Должное в известном смысле противостоит тому, что непосредственно влечет, поскольку в ка­честве должного нечто приемлется не в силу того, что оно меня влечет, что мне этого непосредственно хочется. Но это не озна­чает, что между ними непременно образуется антагонизм, что должному я подчиняюсь лишь как некоей внешней, идущей извне силе, принуждающей меня поступать вопреки моим влечени­ям и желаниям. Все дело в том, что должное не потому стано­вится значимой для меня целью, что мне этого непосредственно хочется, а я потому этого хочу - иногда всем своим существом, до самых сокровенных глубин его, - что я осознал обществен­ную значимость этой цели и ее осуществление стало моим кров­ным, личным делом, к которому меня влечет иногда с силой, превосходящей силу элементарных, только личностных влечений. В возможности такой обратимости этой зависимости между зна­чимостью цели и влечением, стремлением, волей заключается самая специфическая и своеобразная черта направленности че­ловека и тенденций, которые ее образуют. <.. .>

В отличие от интеллектуалистической психологии, все выво­дившей из идей, из представлений, мы выдвигаем, отводя ей оп­ределенное, отграниченное место, проблему тенденций, устано­вок, потребностей и интересов, как многообразных проявлений направленности личности. Однако мы при этом расходимся в ее разрешении с течениями современной зарубежной психологии, которые ищут источник мотивации лишь в недоступных созна­нию темных «глубинах» тенденции, не меньше, если не больше, чем с интеллектуалистической психологией, которая эту пробле­му игнорировала.

Мотивы человеческой деятельности являются отражением бо­лее или менее адекватно преломленных в сознании объективных движущих сил человеческого поведения. Самые потребности и интересы личности возникают и развиваются из изменяющихся и развивающихся взаимоотношений человека с окружающим его миром. Потребности и интересы человека поэтому историчны; они развиваются, изменяются, перестраиваются; развитие и пе­рестройка уже имеющихся потребностей и интересов сочетаются с появлением, зарождением и развитием новых. Таким образом, направленность личности выражается в многообразных, все расширяющихся и обогащающихся тенденциях, которые служат источником многообразной и разносторонней деятельности. В процессе этой деятельности мотивы, из которых она исходит, из­меняются, перестраиваются и обогащаются все новым содержа­нием.

Рубинштейн С. Л. Основы общей пси­хологии. 2-е изд. М., 1946, с. 623-626.

А. В. Петровский

БЫТЬ ЛИЧНОСТЬЮ

Проблема социогенных потребностей человека в последнее вре­мя все больше привлекает внимание психологов. Перечень этих потребностей весьма велик... К ним относят такие фундамен­тальные потребности, как потребность в общении, познании, твор­честве, труде, подражании, эстетическом наслаждении, самоопре­делении и многие другие.

Исходя из всего вышеизложенного, не следует ли выделить еще одну социогенную потребность индивида, а именно потреб­ность быть личностью, потребность в персонализации. У нас нет, очевидно, оснований опасаться упреков в банальности постановки вопроса. Если видеть в личности не просто индивида как носителя той или иной социальной роли или держателя «пакета» своих индивидуально-психологических особенностей, а некое «сверхчув­ственное» качество человека, которое полагается в других людей, в межличностные отношения и в него самого «как другого» по­средством социально детерминированной деятельности, то мы вправе задуматься над источником и условиями процесса такого полагания. Обратимся для этого к основному источнику актив­ности человека - к его потребностям: «Никто не может сделать что-нибудь, не делая этого вместе с тем ради какой-либо из своих потребностей...» 1 .

Можно предположить наличие у индивида некой социогенной потребности быть личностью во всей полноте ее общественных определений. Именно личностью! Потому что потребность быть, точнее, оставаться индивидом в значительной степени совпадает с потребностью самосохранения, со всем ансамблем витальных потребностей человека.

Личностью человек становится в труде и общении. «Личность не есть целостность, обусловленная генотипически: личностью не родятся, личностью становятся» 2 . Совместный труд невозможен без взаимного обмена представлениями, намерениями, мыслями. Но он предполагает также необходимость знания о том, что пред­ставляют собой участники труда. Это знание получают главным образом опосредствованно через деятельность, которая осуществ­ляется совместно. О человеке судят не по тому, что он о себе го­ворит или думает, а по тому, что он делает. Так не следует ли предположить, что в единстве с потребностью что-то сказать друг другу по поводу общего дела проявляется также потребность как-то показать себя друг другу, выделить свой вклад в общую удачу, быть наилучшим образом понятым и оцененным окружаю­щими.

Обеспечивая посредством активного участия в деятельности

1 Маркс К-, Энгельс Ф. Лейпцигскнй собор, -г Соч., т. 3, с. 245.

2 Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность, с. 176.

свое «инобытие» в других людях, индивид объективно формирует в группе содержание своей потребности в персонализации, кото­рая субъективно может выступать как желание внимания, славы, дружбы, уважения, лидерства, может быть или не быть отрефлек-тирована, осознана. Потребность индивида быть личностью стано­вится условием формирования у других людей способности видеть в нем личность. Выделяя себя как индивидуальность, добиваясь дифференцированной оценки себя как личности, человек в дея­тельности полагает себя в общность как необходимое условие ее существования. Общественная необходимость персонализации очевидна. В противном случае исчезает доверительная, интимная связь между людьми, связь между поколениями, ибо индивид впитывает в себя не только знания, которые ему передаются, но и личность передающего знания.

Прибегая к метафоре, можно сказать, что в обществе изна­чально складывается своеобразная система «социального страхо­вания индивида». Осуществляя посредством деятельности пози­тивные «вклады» в других людей, щедро делясь с ними своим бытием, индивид обеспечивает себе внимание, заботу, любовь на случай старости, болезни, потери трудоспособности и т. д. Не следует понимать это слишком прагматически. Полагая свое бы­тие в других людей, человек вовсе не обязательно предвкушает будущие дивиденды, а действует, имея в виду конкретные цели деятельности, ее предметное содержание (хотя не исключена и намеренная, осознанная потребность персонализации). Если рас­сматривать, к примеру, любовь и заботу деда о внуке объективно, без сентиментальности, то это отношение как момент персонали­зации продолжается в будущем любовью внука к деду, т. е. возвращает ему его собственным бытием, обогащенным бытием молодого поколения.

Здесь можно отчетливо увидеть собственно человеческое на­чало, заложенное в процессе персонализации. Советский психолог К. К. Платонов как-то шутливо сказал <...> во время разговора по поводу романа Веркора «Люди или животные?», где в остро гротескной форме поставлен вопрос об отличии человека от жи­вотных: «А я укажу вам на одно заведомое отличие-животные не знают дедушек и бабушек!» В самом деле, только человек способен продолжить себя не только в следующем поколении, но и через поколения, создавая свою идеальную представленность во внуках.

Потребность человека быть личностью, осуществлять свои дея-нкя с пользой для общности, которой он принадлежит, и потому для себя как ее члена в самой себе уже содержала возможность расщепления поступка «для себя» и «для других», в свою пользу или в пользу общности, группы, коллектива. При этом деяние легко могло обернуться злодеянием.

Социогенная потребность быть личностью существует всегда в конкретно-исторической форме, имеет классовое содержание. В антагонистических общественно-экономических формациях эта

потребность могла быть полностью реализована только предста­вителями господствующего класса и всеми способами подавля­лась у порабощенных.

Отчуждение результатов труда, характерное для антагонисти­ческих формаций, порождало извращенные формы личностной атрибуции индивида. Запечатлев в произведенном предмете свой труд, его создатель не мог надеяться, что он тем самым продол­жает себя в тех, кому этот предмет предназначен. Этот парадокс деперсонализации творца в обществе эксплуатации человека че­ловеком превосходно схвачен в гротескной форме Э. Т. А. Гофма­ном в новелле «Крошка Цахес, называемый Циннобером», где маленькому уродцу Цахесу силой волшебства приписываются все заслуги окружающих, а все его собственные недостатки и промахи относят кому-нибудь другому,

В социалистическом обществе отсутствует подавление личнос­ти в угоду чьим-либо экономическим расчетам и интересам. <...>

Свободное и всесторонее развитие способностей позволяет че­ловеку посредством общественно полезной деятельности осуществ­лять позитивный вклад в других людей, в жизнь общества в целом.

Итак, гипотетическая социогенная потребность быть личностью реализуется в стремлении быть идеально представленным в дру­гом человеке, жить в нем, изменить его в желательном направле­нии. Подобно тому как индивид стремится продолжить себя в другом человеке физически (продолжить род, произвести потом­ство), личность индивида стремится продолжить себя, заложив идеальную представленность, свое «инобытие» в других людях. Еще раз спросим: не в этом ли сущность общения, которое не сводится только к обмену информацией, к актам коммуникации, а выступает как процесс, в котором человек делится своим бытием с другими людьми, запечатлевает, продолжает себя в них и пред­стает перед ними как личность.

Реализация потребности быть личностью, очевидно, лежит в основе художественного творчества, где транслятором, с помощью которого достигается полагание себя в других, выступают произ^ ведения искусства. Конечно, отнюдь не предполагается, что по­требность персонализироваться через другого человека ясно осо­знается как теми, кто эту потребность переживает, так и теми, посредством которых осуществляются акты персонализации. Скульптор, высекающий статую, удовлетворяет свою творческую потребность воплотить в мраморе свой замысел и осознает прежде всего само данное стремление. Именно этот момент схватывают и на нем застревают различные теории «самовыражения» и «само­актуализации» личности типа концепции А. Маслоу. Зачем ху-, дожник стремится продемонстрировать свое творение максималь­но большому кругу людей, в особенности тем, кого он считает «ценителями», т. е. своей референтной группе? Казалось бы, осу­ществил акт «самоактуализации», выразил себя, реализовал в предмете, деньги, в конце концов, получил - и переходи к текущим

делам! Так, может быть, все дело в том, что «субъект-объектным» актом (художник-скульптура) творческая деятельность не кон­чается и потребность остается неудовлетворенной, пока не удастся достроить следующее звено субъект-объект-субъектной связи (художник - скульптура - зритель), которое позволит осу­ществить необходимую персонализацию художника в значимых для него других.

Можно возразить: ну, разумеется, художник имеет в виду бу­дущего ценителя, когда создает свое произведение. Но это не столько возражение, сколько поддержка - просто третье звено существует пока в идеальной форме в голове художника, но суще­ствует. В повести Владимира Орлова «Альтист Данилов» в обра­зе скрипача, создателя «тишизма», особого направления в музыке (беззвучных музыкальных произведений), представлена субъект-объектная связь (скрипач-инструмент), устраняющая вместе с последним звеном и саму музыку, - образец «самореализации» и ссамоактуализации» в чистом виде.

Потребность «быть личностью», потребность в персонализации обеспечивает активность включения индивида в систему социаль­ных связей и вместе с тем оказывается обусловленной этими со­циальными связями, складывающимися в конечном счете объек­тивно, вне зависимости от воли индивида. Стремясь включить свое Я в сознание, чувства и волю других посредством активного участия в совместной деятельности, приобщая их к своим интере­сам и желаниям, человек удовлетворяет тем самым потребность в персонализации. Однако удовлетворение потребности, как извест­но, порождает новую потребность более высокого порядка, и про­цесс продолжается либо путем расширения предмета персонализа­ции, появления новых индивидов, в которых запечатлевается дан­ный индивид, либо путем углубления самого процесса.

Преобразование предмета деятельности изменяет и самого пре­образующего субъекта. Применительно к психологии личности эта психологическая закономерность выступает в двоякой форме. Совершив благородный или недостойный поступок, личность са­мим фактом этого поступка изменяет самою себя. Здесь «вклад» через акт деятельности вносится в самого индивида, «как в дру­гого». Индивид может интерпретировать благородный поступок как не имеющий значения, «пустой», «нормальный», а подлый - как «вынужденный», «безобидный» и даже вообще как деяние, продиктованное более чем благородными побуждениями (меха­низм психологической защиты). В то же время совершенное дея­ние перестраивает аффектно-потребностную и интеллектуальную сферу другого индивида, по отношению к которому благородно или подло повел себя первый. Человек вырастает или падает в глазах других людей, н это выступает как характеристика его, именно его личности.

Индивид переносит себя в другого отнюдь не в безвоздушной среде «общения душ», а в конкретной деятельности, осуществляе­мой в конкретных социальных общностях. Из основных положений

стратометрической. концепции следует, что, например, альтруисти­ческие побуждения (альтруизм - это чистейший случай полагания себя в другом) в зависимости от того, опосредствуются ли они социально ценным содержанием совместной деятельности или нет, в одном случае могут выступать в форме коллективистиче­ской идентификации, а в другом - как всепрощение, попусти­тельство. В одном случае тот, кому адресован альтруистический поступок (или сторонний его наблюдатель), характеризуя лич­ность первого, говорит «добрый человек», в другом - «добрень­кий». Человек, продолжающий свое бытие в другом, удовлетво­ряет свою потребность в позитивной персонализации, если его деяние в наибольшей степени соответствует содержанию и цен­ностям деятельности, объединяющей его с другими людьми и & конечном счете с общественными интересами, отраженными в ней.

Потребность в персонализации может не осознаваться ни испы­тывающим эту потребность человеком, ни объектами его деяний. Она может быть осознана, вербализована в обостренной, иногда в болезненно гипертрофированной форме. Жажда прославиться (а следовательно, запечатлеть себя в людях) приводит к курье­зам, многократно описанным писателями-сатириками. Помещик Бобчинский имел, как помним, только одну бесхитростную прось­бу к «ревизору». «Я прошу вас покорнейше, как поедете в Пе­тербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и ска­жите: живет Петр Иванович Бобчинский» 1 .

Социально оправданный и ценный способ выражения потреб­ности и персонализации лежит в трудовой деятельности.

Можно спорить об этических аспектах честолюбия - имеет ли человек право обнаруживать для других в явной и осознанной форме свое стремление, если таковое в наличии, выступить в качестве примера и тем самым продолжить себя в себе подобных. Но, по-видимому, если это стремление опосредствуется общест­венно ценной трудовой, творческой деятельностью, то вряд ли будет справедливо брать под сомнение уместность подобной мо­тивации.

Потребность индивида осуществить себя как личность, чаще всего проявляющаяся неосознанно, как скрытая мотивация его поступков и деяний, представлена в многочисленных и хорошо изученных в психологии феноменах притязаний, склонности к риску, альтруизма и т. п. <.. .>

Зависимость личности от общества проявляется в мотивах ее действий,"но сами они выступают как формы кажущейся спонтан­ности индивида. Если в потребности деятельность человека зави­сит от ее предметно-общественного содержания, то в мотивах эта зависимость проявляется в виде собственной активности субъекта. Поэтому система мотивов поведения личности, мотивации дости-

1 Гоголь Н. В. Собр. соч. В 7-ми т. М., 1977, т. 4, с. 62.

жений, дружбы, альтруизма, «надситуатнвного» риска богаче приз­наками, эластичнее, подвижнее, чем потребность, в данном случае потребность в персонализации, составляющая их сущность.

Потребность быть личностью предполагает способность быть ею. Эта способность, как можно предположить, есть не что иное, как индивидуально-психологические особенности человека, кото­рые позволяют осуществлять деяния, обеспечивающие его адек­ватную персонализацию в других людях. Итак, в единстве с потребностью в персонализации, являющейся источником актив­ности субъекта, как ее предпосылка и результат выступает соци­ально обусловленная способность быть личностью, как собственно человеческая способность.

Подобно всякой способности она индивидуальна, выделяет данного человека среди других людей н в известном смысле про­тивопоставляет его им. Очевиден драматизм судьбы человека, который в силу внешних условий и обстоятельств лишен возмож­ности реализовать свою потребность в персонализации. Однако бывает и так, что способность быть личностью остается у человека неразвитой нлн приобретает уродливые формы. Человек, который чисто формально выполняет свои обязанности, уклоняется от об­щественно полезной деятельности, проявляя равнодушие к судь­бам людей и дела, которому онн служат, утрачивает способность быть идеально представленным в делах и мыслях, в жизни других людей. Человек, кичащийся своей индивидуальностью, отгоражи­вающийся от других, также в конечном счете деперсонализирует­ся, перестает быть личностью. Парадокс! Человек подчеркивает свою «самость», но тем самым лишается какой-либо индивидуаль­ности, теряет «свое лицо», стирается в сознании окружающих. «Пустое место» - так говорят о человеке, утратившем способность персонализироваться, а пустота, как известно, своей индивидуаль­ности не имеет.

Но, помимо индивидуального, в способности персонализации заключено и общее. Оно проявляется в трансляции субъектом элементов социального целого, образцов поведения, норм и вместе с тем в его собственной активности, носящей надындивидуальный характер, столь же принадлежащий ему, как и другим предста­вителям данной социальной общности.

Таковы в общих чертах психологические характеристики по­требности и способности быть личностью, выступающих в нераз­рывном единстве. <.. .>

Не следует забывать, что в основе формирования личности, помимо потребности индивида быть личностью, безусловно, лежат и другие потребности, как материальные, так н духовные. К по­следним должна быть отнесена фундаментальная социогенная потребность в познании и ее многочисленные производные (напри­мер, потребность в эстетическом наслаждении). Нет ни оснований, Ни возможности свести потребность в персонализации к познава­тельной потребности человека, н наоборот. Личность индивида конструируется в процессе реализации всех ее возможностей и

потребностей в социально детерминированной деятельности. Одна­ко выделение среди них еще одного класса потребностей и спо­собностей человека - быть личностью, а также осуществление экспериментальной проверки их реальной созидательной роли, как можно надеяться, будет способствовать дальнейшей разработке марксистско-ленинской теории личности в коллективе.

Петровский А. В. Личность. Деятель­ность. Коллектив. М., 1982, с. 235-

И. С. Кон ПОСТОЯНСТВО ЛИЧНОСТИ: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ!

Идея личного тождества, постоянства основных черт и струк­туры личности - центральный постулат, аксиома теории личности. Но подтверждается ли эта аксиома эмпирически? В конце 60-х годов американский психолог У. Мишел, проанализировав данные экспериментальной психологии, пришел к выводу, что нет.

Так называемые «черты личности», устойчивость которых из­меряли психологи, не особые онтологические сущности, а услов­ные конструкты, за которыми нередко стоят весьма расплывчатые поведенческие или мотивационные синдромы, причем различение постоянных, устойчивых «черт» и изменчивых, текучих психологи­ческих «состояний» (застенчивость - устойчивая черта личности, а смущение или спокойствие - временные состояния) в значитель­ной мере условно. Если принять во внимание также условность психологических измерений, изменчивость ситуаций, фактор вре­мени и другие моменты, то постоянство большинства «личностных черт», за исключением разве что интеллекта, выглядит весьма сомнительным. Возьмем ли мы отношение людей к авторитетным старшим и к сверстникам, моральное поведение, зависимость, вну­шаемость, терпимость к противоречиям или самоконтроль - всю­ду изменчивость превалирует над постоянством.

Поведение одного и того же человека в различных ситуациях может быть совершенно разным, поэтому на основании того, как поступил тот или иной индивид в определенной ситуации, нельзя достаточно точно прогнозировать вариации его поведения в иной ситуации. У. Мишел полагает также, что нет оснований считать, будто настоящее и будущее поведение личности полностью обус­ловлено ее прошлым. Традиционная психодинамическая концеп­ция видит в личности беспомощную жертву детского опыта, за­крепленного в виде жестких, неизменных свойств. Признавая на словах сложность и уникальность человеческой жизни, эта кон­цепция фактически не оставляет места для самостоятельных творческих решений, которые человек принимает с учетом особен­ных обстоятельств своей жизни в каждый данный момент, Однако

И Заказ 5162

психология не может ие учитывать необычайную адаптивность че­ловека, его способность переосмысливать и изменять себя.

Эта критика «индивидуалистической», асоциальной психологии во многом справедлива. Но если индивиды не имеют относитель­но устойчивого поведения, отличающего их от других людей, то само понятие личности становится бессмысленным.

Оппоненты Мишела указывали, что «психические черты» - не «кирпичики», из которых якобы «состоит» личность и (или) ее поведение, а обобщенные диспозиции (состояния), предрасполо­женность думать, чувствовать и вести себя определенным образом. Не предопределяя единичных поступков, зависящих скорее от спе­цифических ситуационных факторов, такие «черты личности» ока­зывают влияние иа общий стиль поведения индивида в долгосроч­ной перспективе, внутренне взаимодействуя и друг с другом и с ситуацией. Например, тревожность - это склонность испытывать страх или беспокойство в ситуации, где присутствует какая-то угроза, общительность - склонность к дружественному поведению в ситуациях, включающих общение, и т. д.

«Черты личности» не являются статичными или просто реак­тивными, они включают динамические мотивационные тенденции, склонность искать или создавать ситуации, благоприятствующие их проявлению. Индивид, обладающий чертой интеллектуальной открытости, старается читать книги, посещает лекции, обсуждает новые идеи, тогда как человек интеллектуально закрытый этого обычно не делает. Внутренняя днспозиционная последовательность, проявляющаяся в разных поведенческих формах, имеет и возраст­ную специфику. Одна и та же тревожность может у подростка про­являться преимущественно в напряженных отношениях со сверст­никами, у взрослого - в чувстве профессиональной неуверенности, у старика - в гипертрофированном страхе болезни и смерти.

Зная психологические свойства индивида, нельзя с уверен­ностью предсказать, как он поступит в какой-то конкретной ситуа­ции (это зависит от множества причин, лежащих вне его инди­видуальности), но такое знание эффективно для объяснения и предсказания специфического поведения людей данного типа или поведения данного индивида в более нли менее длительной пер­спективе.

Возьмем, например, такую черту, как честность. Можно ли считать, что человек, проявивший честность в одной ситуации, окажется честным и в другой? Видимо, нельзя. В исследовании Г. Хартшорна и М. Мэя фиксировалось поведение одних и тех же детей (испытуемыми были свыше 8 тысяч детей) в разных ситуа­циях: пользование шпаргалкой в классе, обман при выполнении домашнего задания, жульничество в игре, хищение денег, ложь, фальсификация результатов спортивных соревнований и т. д. Взаимные корреляции 23 подобных тестов оказались очень низки­ми, приводя к мысли, что проявление честности в одной ситуации имеет низкую предсказательную ценность для другой единичной ситуации. Но стоило ученым соединить несколько тестов в единую

шкалу, как она сразу же обрела высокую прогностическую цен­ность, позволяя предсказать поведение данного ребенка почти в половине экспериментальных ситуаций. Так же рассуждаем мы и в обыденной жизни: судить о человеке по одному поступку наивно, но несколько однотипных поступков - это уже нечто...

Экспериментальная психология судит о постоянстве или из­менчивости личности по определенным тестовым показателям. Однако дименсиональиое постоянство может объясняться не толь­ко неизменностью измеряемых черт, но и другими причинами, например тем, что человек разгадал замысел психологов или помнит свои прошлые ответы. Не легче зафиксировать и преем­ственность поведения. Пытаясь предсказывать или объяснять поведение индивида особенностями его прошлого (ретродикция), нужно учитывать, что «одно и то же» по внешним признакам поведение может иметь в разном возрасте совершенно разный психологический смысл. Если, например, ребенок мучает кошку, это еще не значит, что он обязательно вырастет жестоким. Кроме того, существует так называемый «дремлющий» или «отсрочен­ный» эффект, когда какое-то качество долгое время существует в виде скрытого предрасположения и проявляется лишь на опре­деленном этапе развития человека, причем в разных возрастах по-разному. Например, свойства поведения подростка, по кото­рым можно предсказать уровень его психического здоровья в 30 лет, иные, нежели те, по которым прогнозируется психическое здоровье 40-летних,

Любая теория развития личности постулирует наличие в этом процессе определенных последовательных фаз или стадий. Но существует по крайней мере пять разных теоретических моделей индивидуального развития. Одна модель предполагает, что, хотя темпы развития разных индивидов неодинаковы и поэтому они достигают зрелости в разном возрасте (принцип гетерохронности), конечный результат и критерии зрелости для всех одинаковы. Другая модель исходит из того, что период развития и роста жестко ограничен хронологическим возрастом: то, что было упу­щено в детстве, позже наверстать невозможно, и индивидуальные особенности взрослого человека можно предсказать уже в детст­ве. Третья модель, отталкиваясь от того, что продолжительность периода роста и развития у разных людей неодинакова, полагает невозможным предсказать свойства взрослого человека по его раннему детству; индивид, отставший на одной стадии развития, может вырваться вперед на другой. Четвертая модель акцентирует внимание на том, что развитие гетерохронно не только в межин­дивидуальном, но и в интраиндивидуальном смысле: разные под­системы организма и личности достигают пика развития разно­временно, поэтому взрослый стоит в одних отношениях выше, а в других - ниже ребенка. Пятая модель подчеркивает прежде всего специфические для каждой фазы развития индивида внутренние противоречия, способ разрешения которых предопределяет воз­можности следующего этапа (такова теория Э. Эрнксона).

Но ведь, кроме теорий, есть эмпирические данные. Пока психо­логия развития ограничивалась сравнительно-возрастными иссле­дованиями, проблема постоянства личности не могла обсуждаться предметно. Но в последние десятилетия широкое распространение получили лонгитюдные исследования, прослеживающие развитие одних и тех же людей на протяжении длительного времени...

Общий вывод всех лонгитюдов - устойчивость, постоянство и преемственность индивидуально-личностных черт на всех стадиях развития выражены сильнее, чем изменчивость. Однако преемст­венность личности и ее свойств не исключает их развития и изме­нения, причем соотношение того и другого зависит от целого ряда условий.

Прежде всего степень постоянства или изменчивости индиви­дуальных свойств связана с их собственной природой и предпола­гаемой детерминацией.

Биологически стабильные черты, обусловленные генетически или возникшие в начальных стадиях онтогенеза, устойчиво сохра­няются на протяжении всей жизни и теснее связаны с полом, чем с возрастом. Культурно-обусловленные черты значительно более изменчивы, причем сдвиги, которые в сравнительно-возрастных исследованиях кажутся зависящими от возраста, на самом деле часто выражают социально-исторические различия. Биокультур­ные черты, подчиненные двойной детерминации, варьируют в за­висимости как от биологических, так и от социально-культурных условий.

По данным многих исследований, наибольшей стабильностью обладают когнитивные свойства, в частности так называемые пер­вичные умственные способности, и свойства, связанные с типом высшей нервной деятельности (темперамент, экстраверсия или интроверсия, эмоциональная реактивность и невротизм).

Многолетнее постоянство многих поведенческих и мотивацион-ных синдромов также не вызывает сомнений. Например, описание тремя разными воспитательницами поведения одних и тех же де­тей в 3, 4 и 7 лет оказалось очень сходным. Оценка несколькими одноклассниками степени агрессивности (склонность затевать драки и т. д.) 200 мальчиков-шестиклассников мало изменилась три года спустя. «Многие формы поведения 6-10-летнего ребенка и отдельные формы его поведения между 3 и 6 годами уже позво­ляют достаточно определенно предсказать теоретически связан­ные с ними формы поведения молодого взрослого. Пассивный уход из стрессовых ситуаций, зависимость от семьи, вспыльчивость, любовь к умственной деятельности, коммуникативная тревожность, полоролевая идентификация и сексуальное поведение взрослого связаны с его аналогичными, в разумных пределах, поведенчески­ми диспозициями в первые школьные годы» (Каган И., Мосс X.).

Высокое психическое постоянство наблюдается и у взрослых. У 53 женщин, тестированных в 30-летнем и вторично в 70-летнем возрасте, устойчивыми оказались 10 из 16 измерений. По данным П. Коста и Р. Мак-Крэ, мужчины от 17 до 85 лет, трижды тести-